БОМЖ - человек без определенного места жительства

О работе с бездомными, живущими на вокзалах, рассказывает руководитель группы помощи бездомным «Люди вокзалов», клирик московского храма Покрова Божией Матери в Красном селе диакон Федор Котрелев: 

Наша служба появилась в 2007 году. Как это произошло? Наш храм находится в семи минутах ходьбы от площади трех вокзалов. Жили мы, жили, а потом вдруг осознали, что как же так, Господь нам посылает поле для  деятельности, а мы эту деятельность не ведем! Всем христианам понятно, что надо делать добрые дела.  Те, у кого церковь находится рядом с больницей, ходят в больницу. Рядом с нами есть больница, но туда уже ходят. Есть также детский дом, но и туда тоже ходят другие люди. Остался вокзал. Вокзал – это уникальное явление. Это место, где скапливаются люди, которым некуда податься. Как говорят сами вокзальные работники, вокзалы – это предприятия круглосуточного обслуживания. Соответственно вокзалы открыты всегда. Там можно  переждать мороз. Иногда там можно попросить милостыню, поспать, посидеть, поесть. Так к нам в голову и пришла «вокзальная» идея.

И она оказалась достаточно плодотворной. Потому что на вокзалах работы для  человека, желающего помогать ближним, столько, что у нас не хватает ни рук, ни воли, ни времени, ни денег,  чтобы сделать все. Конечно, независимо от того, как человек дошел до плачевного состояния, его нужно любить. Он все равно остается человеком. Другое дело, что иногда возникает чувство ожесточения против некоторых наших подопечных, потому что понимаешь, что человек своими руками разрушил свою жизнь и дошел до этого дна. Любой человек в том, что с ним происходит, виноват сам. Но от этого он не становится более  счастливым или более сытым, более одетым. В любом случае его надо одевать и кормить. А иногда попадаются  люди, которых судьба просто побила, которые по объективным причинам попали в  беду. Таких тоже много есть.  Мы проверяем каждого.

Людей в нашей службе, к сожалению, мало - примерно три десятка человек. Из них часть людей сидят дома и занимаются только тем, что готовят еду, которую мы потом у них забираем и переносим на вокзал. Хотелось бы иметь людей больше. Потому что ходить на вокзал очень тяжело. В начале нашей  деятельности некоторые из нас ходили на вокзал по два - три раза в неделю. Но уже через год мы поняли, что это очень тяжело и невозможно. Больше одного раза ходить на вокзал очень трудно. Дело не в физической, а в  психологической нагрузке. К концу года мои ребята приходят усталыми и выжатыми, как лимон. На летних каникулах у нас облегченный вариант несения службы. Потому что летом меньшее количество людей ходят на  вокзал. Двадцать человек, которые состоят в активе нашей группы, – это маловато. Нужно, наверное, человек  пятьдесят, чтобы можно было, если кто -то устал, впал в уныние, подменить. А сейчас у нас если кто -то впал в уныние, то определенный день становится незанятым.

Мы все время от времени унываем от того, что мы видим на вокзалах. Когда мы туда приходим, нас обступают десятки людей, которые рассказывают самые ужасные истории своей жизни. А еще процентов восемьдесят этих историй оказываются враньем.  Я читал  книгу   современного  писателя о том, как интеллигентный человек стал  бомжем. Там  говорится об этом феномене -о  том, что бомжи придумывают про себя  истории. Они нужны этим людям не только для того,  чтобы достичь каких -то целей, но и для того, чтобы самим чувствовать себя социально повыше.  И бомжи сами начинают в свои истории верить. Отcюда и рассказы про чеченские войны,  которые у них за плечами, про убийства родственников, пожары в домах, тюрьмы. Мы тратим очень много усилий, времени и денег на международные переговоры, чтобы отсеять правду от неправды, мы  вынуждены каждого обращающегося к нам человека  проверять. Потому что  если позволить себя все время «разводить», то психологически выгоришь через месяц. Может  возникнуть чувство, что нас все время обманывают.   Потому что в результате действительно оказывается, что процентов семьдесят из них врут про себя. Зато тридцать говорят чистую правду. И, наверное, для трети людей из этих тридцати процентов их истории заканчиваются хэппи - эндами.

Мы разыскиваем родственников этого человека. И часто оказывается, что родственники давно его потеряли. Человек  убежал из дому, он был не совсем психически здоров. Тогда мы  сажаем его в поезд и доставляем его в семью. Это один из вариантов хэппи -энда. У нас такое было с одной женщиной, которая сама себя называла Белоснежкой. Она была родом из Великого Устюга. Когда мы с ней познакомились, она не шла с  нами на контакт. Она действительно была психически больна и производила жуткое впечатление своей беспомощностью. После полугода ежедневного общения с нами, она, наконец, рассказала,  где она живет, кто у нее есть. И даже дала телефон своей сестры, с которой она жила в Устюге и которая один раз забыла закрыть дверь, в результате чего Белоснежка ушла. Эта история закончилась тем, что две наших девушки взяли под руки эту Белоснежку, сели с ней в поезд, привезли ее в Великий Устюг и сдали сестре.

Совершенно обычное дело среди этих людей - отсутствие документов. Например, человек  выпил пивка с первым встречным на вокзале и после этого очнулся только через полтора  дня, потому что в пивко было что - то подмешено. И соответственно ни документов, ни денег у него нет. Это бывает сплошь и рядом. Но отсутствие документов ни о чем не  говорит, оно легко восполнимо. А вот отсутствие контактов означает, что человек говорит  неправду. Бесконтактных людей очень мало. Даже если человек бьет себя в грудь и говорит, что он круглый сирота и вырос в детском доме, то мы его всегда спрашиваем, в каком детском доме вы жили, в каком городе. И сейчас же звоним в этот детский дом и проверяем фамилию этого человека. И если появляется зацепка и человек действительно  из этого детского дома, то мы дальше расследуем это дело. Почему ему в восемнадцать лет не дали квартиру? Предположим, что ему дали квартиру, а он ее пропил, продал и так  далее. Это тоже зацепка - уже можно звонить в службу соцобеспечения этого города и пробовать что-то сделать.

Все это очень трудно и не так гладко, как я сейчас рассказываю. Нам и самим не всегда  верят сразу. Недавно был случай. Парень, с которым мы  бщались, был из Перми. Здесь, в Москве, он бомжевал. Он сюда приехал работать, его обокрали, он подвыпил, за это его выгнали с работы. Но нам удалось связаться с его родственниками в Перми. И  родственники мне сначала не поверили. Наверное, правильно сделали. Они сказали, что мне перезвонят через пару дней, что у них есть родственник священник, который со мной  поговорит. Он мне позвонил. Мы поговорили. Лед растопился. Он мне задал несколько вопросов, по которым профессионал может узнать профессионала. Он спросил: «Кто у вас  правящий архиерей?» Я отвечаю, что Патриарх Московский. Непрофессионал не сразу ответит на этот вопрос. Он сказал, что все понятно, и что они вышлют деньги на билет. Слава Господу!

По материалам сайта радиостанции «Говорит  Москва» (программа «Фома»)